Всяческие стихи Сереги Журавлева - писателя и альпиниста на горную тему.
Вот что получил я с очередной почтой от КОМИ-Полякова, который шлялся весь август-сентябрь неизвестно где (и до сих пор это скрывает):Альпстрадания
Автор этих стихов - сыктывкарец, Журавлев Сергей Васильевич, инструктор альпинизма, КМС, а по совместительству - Член Союза писателей России, стипендиат ряда литературных фондов, автор трех поэтических сборников, книги прозы и нескольких пьес, одна из которых поставлена в театре фольклора Республики Коми.Воспоминание о неудачном сезоне
Сергею Макарову – радисту АУСБ "Эльбрус"
Тучи чернью каракатиц распластались над ущельем,
навалилась на палатку пудрой снежная кудель.
Злобным ворохом ненастья, холодов страны Кащея,
рваной мордой снеговея ухмыляется метель.
Мы лежим и ждем погоды – третий день пропал задаром!
Молча делим шоколадку. Топит снег трудяга "Шмель".
А в эфире – треск и всхлипы, завывания и скрипы,
и бубнеж, и стоны "тона", и невнятиц карусель.
Чай попьем – уйдем в долину. Там радист Сергей макаров
встретит нас тоскливой миной: "Отмочили вы… фортель!"
Впрочем, он отличный парень – сутки нас искал по связи,
но в эфире на Кавказе – заваруха… канитель.
А гора?.. Наш час настанет. подождем – снега растают,
тучи схлынут за отроги, стихнет ветер-приверед.
и Макарову Сереге, что прослыл "маркони-богом",
мы с вершины Накра-тау отрадируем: "Привет!"
СаБЛИНские страдания (песня стареющего альпиниста)
Посвящается неким сыктывкарским альпгадам ( то есть альпинистским гидам) – С. Полякову, Г. Шулепову, а так же приличным людям из Йошкар-Олы втянутым альпгадами (читай муфлонами) Сыктывкара в саБЛИНскую авантюру, успешно завершившуюся в сентябре 2001 года. Кроме того, автор вынужден заявить, что, забыв слова песни новочеркасских геологов, он, запомнив только эмоциональный припев, подыхая от зависти, так и не смог не украсть его…
Я забыл про магазины,
про бананы, апельсины
и про то, кем был в долине
позабыл наверно я.
Вспоминаю только почки,
бьет рюкзак по пятой точке.
Я бреду от кочки к кочке
и не вижу ни…чего.
БоЛЯТЬ! Мои раны!
Опять дожди, опять туманы…
И тут болить, и там болить
а ты тащи рюкзак…едрить,
он кил на сорок тянет, гадом буду,
без обмана!
БоЛЯТЬ мои раны…
Наступив опять на грабли,
лезу на вершину Сабли,
по башке колотят капли
бесконечного дождя.
Мне бы водки да икорки,
пива с воблой для подкорки,
я ж грызу сухие корки,
больше нету ни…чего.
БоЛЯТЬ! Мои раны!
Опять дожди, опять туманы…
И тут болить, и там болить
а ты тащи рюкзак…едрить,
он кил на сорок тянет, гадом буду,
без обмана!
БоЛЯТЬ мои раны…
На черта мне эти стены?
Телик не простит измены!
Полежать бы на диване
вот о чем мечтаю я.
А на этой вертикали (девок нет и нету бани – данная строка поется вместо следующей только в мужской компании)
мох прикрыл сырые камни,
строю хижину в тумане
и не знаю ни…чего.
БоЛЯТЬ! Мои раны!
Опять дожди, опять туманы…
И тут болить, и там болить
а ты тащи рюкзак…едрить,
он кил на сорок тянет, гадом буду,
без обмана!
БоЛЯТЬ мои раны…
Позабыв про все препоны,
лезут на гору муфлоны.
Им - муфлонам нет закона,
но зачем корячусь я?
Семь веревок на жумарах
на полярных экстремалах.
Мне ж зачем такая кара?
Я не понял ни… чего.
БоЛЯТЬ! Мои раны!
Опять дожди, опять туманы…
И тут болить, и там болить
а ты тащи рюкзак…едрить,
он кил на сорок тянет, гадом буду,
без обмана!
БоЛЯТЬ мои раны…
Мы спустились на равнину,
Сабля хмуро смотрит в спину,
наш маршрут наполовину
сократился. Знаю я.
К черту споры - разговоры.
Мне б добраться до Печоры
и забраться в поезд скорый
и не помнить ни…чего.
БоЛЯТЬ! Мои раны!
Опять дожди, опять туманы…
И тут болить, и там болить
а ты тащи рюкзак…едрить,
он кил на сорок тянет, гадом буду,
без обмана!
БоЛЯТЬ мои раны…
Сто ответов без вопросов
настучали мне колеса,
пассажиры смотрят косо,
как московские князья.
Рассказать бы им, что сам (бл)я,
( вставка в скобках поется только в мужской компании)
влез я на макушку Сабли,
что лежат на полках рядом
все саБЛИНские друзья,
НО…
БоЛЯТЬ! Мои раны!
Опять дожди, опять туманы…
И тут болить, и там болить
а ты тащи рюкзак…едрить,
он кил на сорок тянет, гадом буду,
без обмана!
БоЛЯТЬ мои раны…
Примечание: все выделенные крупным шрифтом слова поются только хором!
Кириллыч или Ненаписанная баллада памяти
Пролог: Центральный Кавказ. Учебно-меодический центр «Эльбрус» 1990 г. Корпус инструкторов. - Соседями будем. Откуда? - Из Сыктывкара. Коми. - Значит, северянин. Уже хорошо. Я тоже с севера, из Красноярска. Правда, уже год по кавказским альплагерям бичую. …Меня Кирялыч зовут. В смысле, Виктор Кириллович Сомиков. На гору пойдем? -Почему бы и нет? - Тогда запомни сразу: терпеть не могу интеллигентских соплей, стихов и прочей пастозной лабуды. - А что любишь? - Баб конечно!
Снятся горы.
И никак не изгнать
Этих долгих, навязчивых снов.
То вершины, то люди
Приходят из прошлого
В день настоящий.
И готов на заборе писать
Неприличную связку из слов,
И, послав город на…фиг,
Сбежать с рюкзаком
Москва. Декабрь 2002 года. Конференция федерации альпинизма России. -Вы из Красноярска? Как там Витя Сомиков поживает? …Кирялыч? -Умер. - В горах? - Внизу. Дома. В сорок шесть. Сердце.
Снятся горы.
Даже если совсем ненадолго
прикроешь глаза.
Видно вирус скитаний
Еще не убит
Городским аспирином.
Чередой мельтешат
Разговоры, вокзалы, слова.
Следом - зал ожиданья
И девичья чудная слеза,
И мужицкий вопрос на прощанье:
- Где увидимся в следующий раз?
- А, давай, на… Тянь-Шане.
Снятся горы.
Но чаще не горы, а люди.
Те с кем вместе
ходил на холодные грани
из камня и льда.
А людей, с кем связала веревка однажды,
Забыть невозможно.
И на помощь приходят они,
Даже если живут далеко,
А в калитку твою постучалась беда,
Даже если жена
Вызывает опять неотложку…
Снятся люди.
И рождаются ночью стихи.
Хоть не в песнях, не в строчках стихов
Восхождений итог.
Он в непознанном чувстве
Слияния разных дорог
К постижению анти… рутины,
Когда можно отбросить
работу, карьеру и смог
бытовухи,
И какие-то пару-другую минут
Постоять на вершине
Не в романтике суть и покой.
И не в песнях итог,
И не в разной такой
«офигенно пастозной»
картине.
Я пытался тебя затащить
В наши горы, в наш край тундровой,
Где под саблинской серой стеной
Позабыть о рутине не сложно.
Но не смог. Не успел.
Что поделать: не смог. Не успел.
Эпилог: Ташкент 1992. Аэропорт. - Где встретимся. Кириллыч? - В мир горний не спешу, а горный – уже тесен. Может, в Гималаях? Вроде, они открываются для всех. - По деньгам не потяну. Лучше к нам приезжай. Знаешь, есть стена. Суперовая стена: километр по вертикали, не меньше! И вся перпендикулярная такая, жуть! - Пока трамвай не увижу, в ванне не откисну – никаких стен. И даже никаких разговоров о стенах. Давай-ка, накатим на посошок. И… Прочти стихи свои. Те, что про Чимган и расставания. Может, запомню.
Страницы КОМИков на сегодня: